КонтактыАрхив выпусковАфишаГлавная
Корпоративное издание Группы Магнезит
Доска почета наставниковМагнезитовец
Дата статьи: 14.05.2024
Моему герою посвящается. «Только ляжешь – смерть»
Эту формулу жизни на личном опыте усвоил Владимир Голубков, переживший в детстве блокаду Ленинграда. В послевоенные годы он строил подвесную канатную дорогу на «Магнезите», Днепрогэс и многое другое, а ещё был фанатом шахмат – игры, предполагающей непрерывное движение мысли…
Рассказ о дорогом человеке
Владимира Голубкова не стало в 2002 году, поэтому мы не можем его переспросить и уточнить какие-то факты и детали. О нём вспоминает его приёмная дочь, местный журналист Алла Привалова. Со слов отчима Алла записала его рассказ о блокадном детстве. Мы приводим его целиком – лучше и не скажешь:
«Мой отчим, Голубков Владимир Леонович – житель блокадного Ленинграда. Когда началась война, ему было 11 лет. Первые воспоминания – бомбежка, пожары, страх. Пацанами бегали смотреть как горят продуктовые Бадаевскские склады, не понимая, что это катастрофа. Потом голод. Отец ушёл на фронт – Ленинградский. Остались мама, бабушка и карточки. Стали объединяться с соседями, вместе было легче протопить комнату, добыть воды, да и морально легче. Сначала слегла бабушка: «Я просто полежу сегодня». Больше не встала... Потом, также уходили соседи. Володя стал ходить за хлебом и водой. Смерть стала ежедневной и обыденной частью его жизни. В какой-то момент, почувствовав неимоверную слабость, он тоже решил – полежу сегодня, и вспомнил бабушку. Нет, сказал он себе, нужно идти. Встал и пошёл. За хлебом, водой, просто бродил по улицам. В июле 1942-го его, полумертвого, с жесточайшей степенью дистрофии, эвакуировали по Ладоге в военный госпиталь. Он уже отказывался от еды. «Мне что только не предлагали: булочки, молоко, каши, а мне ничего уже не хотелось, я был как в бреду», – вспоминал он. Очнувшись, попросил: «Дайте кусочек чёрного хлебушка». «Ну всё, – сказал военврач, – будет жить». Его отец как-то сумел на несколько часов приехать к нему, но не сказал, что мамы уже нет. После госпиталя Владимира отправили в детский дом. Так он там и остался. После войны отец приехал к нему в Ярославскую область, куда в августе 42-го был эвакуирован детский дом, но только для того, чтобы сказать, что женился, и у него другая семья. Володя выучился, построил семью и карьеру. Волей судьбы оказался в Сатке, работал мастером монтажных работ управления «Союзлифтмонтаж». Канатка на «Магнезите» – его детище (Владимиру Голубкову довелось участвовать в большой стройке этого уникального объекта - ред.). Его страсть – шахматы, эту любовь он пронёс через всю жизнь. А главное правило – движение! Он всегда на работу ходил пешком. С Бакальской улицы до конечной остановки «девятки». «Только ляжешь – смерть», – говорил он.
Его детище
Мы можем предполагать, в какой части мастер монтажных работ «Союзлифтмонтажа» мог принимать участие в строительстве ГПКД – горной подвесной канатной дороги, ведь лифт и канатную дорогу роднит принцип движения по канатам с помощью привода – электродвигателя и редуктора. Только кабина лифта движется вертикально, а вагонетка с рудой – горизонтально.
14 февраля 1956 года состоялся запуск первой очереди канатной дороги нового завода: была пущена первая вагонетка с дробленым магнезитом, предназначенная для ЦМП-3, она была украшена красным флагом. Но Владимир Голубков подключился к строительству позже – в начале 70-х годов, именно тогда он переселился в Сатку (фото 2).
– Отец рассказывал, что в городе был Саткинский участок Новосибирского управления «Союзлифтмонтажа» – одного из подрядчиков, который участвовал в строительстве канатной дороги, – рассказывает Алла Привалова. – Само управление находилось в Новосибирске, а участки по всей стране. А в Сатку как попал? В 1959-м прошёл курсы бригадиров по монтажу технологического оборудования в Новосибирском учебном комбинате. Восьмилетку окончил уже в Приморском крае в 1963 году и в этом же году поступил в монтажный техникум в Красноярске. Пошёл по распределению работать. Мотался везде, строил Днепрогэс – видела на фотографиях. Попал в «Союзлифтмонтаж», оттуда отправили в Сатку. Каждый месяц ездил с отчётом в Новосибирск, где и с мамой познакомился…
Помню, какие-то командировочные у нас останавливались. Меня тогда не интересовало, что он строит, как строит – маленькая была. В июле 1977 года перешёл в трест «Уралдомнаремонт». На пенсии работал на ремонтной базе, которая находилась на Финских, где-то около 22-й автобазы. Занимались монтажными работами, в том числе ремонтировали башенные краны. Рассказывал, что молодёжь наверх не лезет, боится, приходится самому. А ему на тот момент лет 70 было. Не работал год до смерти.
С шахматами по жизни
– Мне было 11, когда он появился в нашей жизни, – продолжает Алла. – Своего родного отца не помню, они с мамой развелись, когда мне было года четыре. Всю сознательную жизнь со мной был отчим. Была поражена его шахматным фанатизмом. С мамой у них всегда были споры по поводу этой игры. Шахматы ему были дороже семьи. Мог встать из-за стола, не доев, и уйти играть. Помню, раньше в квартире белили стены и потолки. Побелка – это стихийное бедствие. Как-то, побелив половину потолка, он посмотрел на часы и говорит: «Время три часа – мне на турнир пора». Умылся, переоделся и пошёл.
Ночи напролёт они с друзьями играли. Мама даже подозревала, что тут что-то не так. Прихожу поздним вечером с дискотеки, его нет дома, чтобы развеять сомнения, мы идём его искать – знали локации. Был такой 19-й квартал, где во дворе стоял столик. Приходим и видим, что он реально играет в шахматы – с мужиками, без всяких там баб. Это летом. А зимой – дома. У нас была четырёхкомнатная квартира, где у него был отдельный кабинет. Там и собирались его друзья-шахматисты. Из-за стенки слышалось «щёлк-щёлк».
Помню, со «скорой помощи» был такой же фанат. Всю ночь просидят за доской во дворе, а утром расходятся – каждый на свою работу. Про шахматы могу целые легенды рассказать, так он их любил. А вот пить и курить – никогда. Мама говорила, пусть уж лучше шахматы «сухопутные».
Он и меня научил играть в подростковом возрасте. Как-то даже соревновалась в турнире среди шестых-седьмых классов. Дошла до финиша и «косякнула», ушла на второе место. Ему со мной неинтересно было играть, он уровня был гроссмейстерского. Мама говорила, в могилу ему шахматы положу. Так и сделали.
После смерти отчима в 2002 году Алла Привалова учредила премию его имени в номинации «За преданность шахматам» и с завидным постоянством вручает конверт с деньгами самому пожилому участнику ежегодного турнира, посвящённого памяти саткинских шахматистов. Этот год не стал исключением, 22-ю премию из её рук получил 92-летний ветеран «Магнезита» Пётр Антипьев. Человек в почтенном возрасте, преданный шахматам, как и её папа.
Наталья Уфимцева
Благодарим за фото Аллу Привалову
Владимира Голубкова не стало в 2002 году, поэтому мы не можем его переспросить и уточнить какие-то факты и детали. О нём вспоминает его приёмная дочь, местный журналист Алла Привалова. Со слов отчима Алла записала его рассказ о блокадном детстве. Мы приводим его целиком – лучше и не скажешь:
«Мой отчим, Голубков Владимир Леонович – житель блокадного Ленинграда. Когда началась война, ему было 11 лет. Первые воспоминания – бомбежка, пожары, страх. Пацанами бегали смотреть как горят продуктовые Бадаевскские склады, не понимая, что это катастрофа. Потом голод. Отец ушёл на фронт – Ленинградский. Остались мама, бабушка и карточки. Стали объединяться с соседями, вместе было легче протопить комнату, добыть воды, да и морально легче. Сначала слегла бабушка: «Я просто полежу сегодня». Больше не встала... Потом, также уходили соседи. Володя стал ходить за хлебом и водой. Смерть стала ежедневной и обыденной частью его жизни. В какой-то момент, почувствовав неимоверную слабость, он тоже решил – полежу сегодня, и вспомнил бабушку. Нет, сказал он себе, нужно идти. Встал и пошёл. За хлебом, водой, просто бродил по улицам. В июле 1942-го его, полумертвого, с жесточайшей степенью дистрофии, эвакуировали по Ладоге в военный госпиталь. Он уже отказывался от еды. «Мне что только не предлагали: булочки, молоко, каши, а мне ничего уже не хотелось, я был как в бреду», – вспоминал он. Очнувшись, попросил: «Дайте кусочек чёрного хлебушка». «Ну всё, – сказал военврач, – будет жить». Его отец как-то сумел на несколько часов приехать к нему, но не сказал, что мамы уже нет. После госпиталя Владимира отправили в детский дом. Так он там и остался. После войны отец приехал к нему в Ярославскую область, куда в августе 42-го был эвакуирован детский дом, но только для того, чтобы сказать, что женился, и у него другая семья. Володя выучился, построил семью и карьеру. Волей судьбы оказался в Сатке, работал мастером монтажных работ управления «Союзлифтмонтаж». Канатка на «Магнезите» – его детище (Владимиру Голубкову довелось участвовать в большой стройке этого уникального объекта - ред.). Его страсть – шахматы, эту любовь он пронёс через всю жизнь. А главное правило – движение! Он всегда на работу ходил пешком. С Бакальской улицы до конечной остановки «девятки». «Только ляжешь – смерть», – говорил он.
Его детище
Мы можем предполагать, в какой части мастер монтажных работ «Союзлифтмонтажа» мог принимать участие в строительстве ГПКД – горной подвесной канатной дороги, ведь лифт и канатную дорогу роднит принцип движения по канатам с помощью привода – электродвигателя и редуктора. Только кабина лифта движется вертикально, а вагонетка с рудой – горизонтально.
14 февраля 1956 года состоялся запуск первой очереди канатной дороги нового завода: была пущена первая вагонетка с дробленым магнезитом, предназначенная для ЦМП-3, она была украшена красным флагом. Но Владимир Голубков подключился к строительству позже – в начале 70-х годов, именно тогда он переселился в Сатку (фото 2).
– Отец рассказывал, что в городе был Саткинский участок Новосибирского управления «Союзлифтмонтажа» – одного из подрядчиков, который участвовал в строительстве канатной дороги, – рассказывает Алла Привалова. – Само управление находилось в Новосибирске, а участки по всей стране. А в Сатку как попал? В 1959-м прошёл курсы бригадиров по монтажу технологического оборудования в Новосибирском учебном комбинате. Восьмилетку окончил уже в Приморском крае в 1963 году и в этом же году поступил в монтажный техникум в Красноярске. Пошёл по распределению работать. Мотался везде, строил Днепрогэс – видела на фотографиях. Попал в «Союзлифтмонтаж», оттуда отправили в Сатку. Каждый месяц ездил с отчётом в Новосибирск, где и с мамой познакомился…
Помню, какие-то командировочные у нас останавливались. Меня тогда не интересовало, что он строит, как строит – маленькая была. В июле 1977 года перешёл в трест «Уралдомнаремонт». На пенсии работал на ремонтной базе, которая находилась на Финских, где-то около 22-й автобазы. Занимались монтажными работами, в том числе ремонтировали башенные краны. Рассказывал, что молодёжь наверх не лезет, боится, приходится самому. А ему на тот момент лет 70 было. Не работал год до смерти.
С шахматами по жизни
– Мне было 11, когда он появился в нашей жизни, – продолжает Алла. – Своего родного отца не помню, они с мамой развелись, когда мне было года четыре. Всю сознательную жизнь со мной был отчим. Была поражена его шахматным фанатизмом. С мамой у них всегда были споры по поводу этой игры. Шахматы ему были дороже семьи. Мог встать из-за стола, не доев, и уйти играть. Помню, раньше в квартире белили стены и потолки. Побелка – это стихийное бедствие. Как-то, побелив половину потолка, он посмотрел на часы и говорит: «Время три часа – мне на турнир пора». Умылся, переоделся и пошёл.
Ночи напролёт они с друзьями играли. Мама даже подозревала, что тут что-то не так. Прихожу поздним вечером с дискотеки, его нет дома, чтобы развеять сомнения, мы идём его искать – знали локации. Был такой 19-й квартал, где во дворе стоял столик. Приходим и видим, что он реально играет в шахматы – с мужиками, без всяких там баб. Это летом. А зимой – дома. У нас была четырёхкомнатная квартира, где у него был отдельный кабинет. Там и собирались его друзья-шахматисты. Из-за стенки слышалось «щёлк-щёлк».
Помню, со «скорой помощи» был такой же фанат. Всю ночь просидят за доской во дворе, а утром расходятся – каждый на свою работу. Про шахматы могу целые легенды рассказать, так он их любил. А вот пить и курить – никогда. Мама говорила, пусть уж лучше шахматы «сухопутные».
Он и меня научил играть в подростковом возрасте. Как-то даже соревновалась в турнире среди шестых-седьмых классов. Дошла до финиша и «косякнула», ушла на второе место. Ему со мной неинтересно было играть, он уровня был гроссмейстерского. Мама говорила, в могилу ему шахматы положу. Так и сделали.
После смерти отчима в 2002 году Алла Привалова учредила премию его имени в номинации «За преданность шахматам» и с завидным постоянством вручает конверт с деньгами самому пожилому участнику ежегодного турнира, посвящённого памяти саткинских шахматистов. Этот год не стал исключением, 22-ю премию из её рук получил 92-летний ветеран «Магнезита» Пётр Антипьев. Человек в почтенном возрасте, преданный шахматам, как и её папа.
Наталья Уфимцева
Благодарим за фото Аллу Привалову