ГлавнаяДоска почета наставников
Афиша
Магнезитовец
Архив выпусковКорпоративное издание Группы Магнезит
Контакты
Заслуженный ветеран «Магнезита» Юрий Кондратьевич Белобров служил в армии на Семипалатинском полигоне ядерных испытаний и сделал карьеру на предприятии, где достойно трудятся и его потомки.
Дата статьи: 18.10.2023
Испытать и выстоять
Юрий Кондратьевич Белобров
Заслуженный ветеран «Магнезита»
В 1959 году после окончания школы поступил помощником слесаря в цех КИПиА, где трудился в течение года. В 1960 году был призван в армию, после демобилизации вернулся в тот же цех. Через год перешёл на Гологорский рудник помощником машиниста экскаватора, после обучения стал машинистом. В 1973 году был назначен механиком рудника. В 1985 году перешёл слесарем в ЦМП-2, где позже стал механиком дробильного отделения. В 2005 году вышел на заслуженный отдых. Имеет многочисленные награды от предприятия, его имя занесено в Книгу трудовой славы «Магнезита».
Испытание атомом
В армию Юрия Белоброва призвали в октябре 1960 года – через 15 лет после первых в истории взрывов атомных бомб, сброшенных США на японские города Хиросима и Нагасаки. Эти чудовищные по своей бесчеловечности деяния, повлекшие сотни тысяч жертв, стали, по сути, ядерными испытаниями на живых людях и актами устрашения СССР. В августе 1949 года Советский Союз ответил созданием собственной атомной бомбы, которая была испытана на Семипалатинском полигоне, построенном в безлюдной степи Казахстана. Это место не было обозначено на карте и упоминалось лишь в узком кругу под названием «Москва-400».
– Нас, новобранцев, посадили в эшелон в Челябинске и сказали, что в Москву едем, – рассказывает Юрий Кондратьевич. – Ехали долго, только не на запад, а почему-то на восток. Куда везут, было непонятно. По прибытии на место отправили в баню, а после неё завели в воинскую часть – номер её 21646 отпечатался в памяти на всю жизнь. После присяги направили в школу сержантского состава. Год учился, и начались наши испытания. Я служил в стрелковом взводе, охранявшем зону поражения после взрыва. Сначала не поняли, куда попали, а потом, когда первый «гриб» появился, всё стало ясно. Вот это да! Мы ведь его на картинках видели в школьных учебниках. А тут настоящие «грибочки», не нарисованные. Эпицентр взрыва был от нас на расстоянии километра 2-3, ударную волну ощутили на себе. В следующие разы в момент взрыва прижимались к земле. Их за год прошло шесть или семь. Но никто заранее не предупреждал о времени испытания – военная тайна. Действовали по обстановке. А после проведения испытаний попадали в дезактивационные пункты, смывали с себя радиацию, пока дозиметр щёлкать не перестанет. Мы понимали, что она вредит здоровью. Но нам говорили, что это наш воинский долг. Когда демобилизовался, подписку о неразглашении давал на 15 лет, так что родные первое время были не в курсе, где я служил. Только болячки не утаишь: колени болели, инфаркт заработал. Переливание крови пришлось делать. Нас, семипалатинцев, осталось человек 20 в Саткинском районе. С «Магнезита» нас было двое – я и Юрий Никифорович Наволокин (его не стало в прошлом году). Валерий Леонидович Малинин, Владимир Алексеевич Чиляков, Геннадий Иванович Решетников, Фарид Валеевич Галеев, бывший управляющий трестом «Южуралметаллургстрой» – все из «ядерного» списка. Царствие им небесное!
Испытание трудом
– До армии начинал в цехе контрольно-измерительных приборов и автоматики (КИПиА) при Якове Григорьевиче Гапонове – он принимал на работу, – рассказывает о своей трудовой деятельности собеседник. – В 10-й класс не пошёл, решил среднее образование получить в вечерней школе №1. Был помощником слесаря у Эдуарда Фёдоровича Баранова. Он меня всему научил, а потом посменно с ним работали. После демобилизации вернулся в тот же цех. Начальником цеха на тот момент был Баранов, он тогда окончил Уральский политехнический институт в Свердловске. А Гапонов стал главным энергетиком, затем и гендиректором комбината. Отработал год у Баранова и перешёл на Гологорский рудник помощником машиниста экскаватора. Наставником был Евгений Иванович Кудряшов, помощником три года с ним работал. Он научил управлять техникой, а когда я 8-е училище окончил, поставили машинистом экскаватора. Перегонял из отработанного рудника два последних экскаватора под номерами 12 и 16 на Карагай.
В 1973 году после окончания Саткинского горно-керамического техникума по специальности «Горный электромеханик» Юрий Кондратьевич был назначен механиком Гологорского рудника. В 1985 в году перешёл слесарем в ЦМП-2, где позже стал механиком дробильного отделения. В его подчинении был 21 человек, в основном, слесари и сварщики. Этот период он вспоминает, как время рационализации.
– В основном, за железо был ответственным, – вспоминает Юрий Кондратьевич. – Но надо было разбираться и по части электрики, чтоб установить причину поломки. Особенно часто «реанимировали» дробилки, которые буквально «горели» от магнезита. Приходилось менять конуса, неподвижные брони – листы железа, которыми облицовывались рабочие части механизмов. Были в постоянном контакте с ремонтно-механическим цехом (позже – РМП), где производились специализированные работы, к примеру, заливка баббитом конусов и неподвижных броней дробилок.
Перерабатываемый материал транспортировался у нас по двум потокам – ДО-1 и ДО-2, и специалисты цеха часто подавали различные рацпредложения, направленные на оптимизацию логистики. А нам приходилось их задумки воплощать – монтировать, демонтировать. В ходе этих работ мы и сами что-то по мелочи додумывали, идеи подавали. Так что скучать не приходилось.
Испытание «отдыхом»
Юрий Кондратьевич уже 18 лет на заслуженном отдыхе, но покой ему даже и не снится. В свои 82 года он водит машину, работает в саду-огороде, занимается ремонтом дачного дома в Покровке.
– Дом невелик, а спать не велит, – цитирует русскую пословицу ветеран. – Это вам не городская квартира, здесь печное отопление, русская печь. Наш дом 1901 года постройки, ровесник «Магнезиту». Пока стоит, терпит, почти всё родное, но фундамент пришлось новый заливать. В 1979 году, когда дом только купили, решили баню затопить, смотрим, а на крыше какой-то вьюнок вокруг трубы. Полез, чтобы срезать, оказалось, дикий виноград. Вся баня им заросла, всё увито. До сих пор у нас растёт. Ну, и всё остальное тоже – овощи, ягоды. Картошку, конечно, легче купить, а не сажать, огребать и копать. Зато своя, экологически чистая. А своё и полезнее, и вкуснее.
В доме у Белобровых готовят, действительно, и вкусно, и полезно. Супруга Юрия Кондратьевича Валентина Фёдоровна 40 лет работала шеф-поваром в профилактории «Магнезита», так что и с перчинкой может приготовить, и по любой диете.
– Готовим вместе. Начинал с помощника слесаря, а теперь – помощник шеф-повара, – шутит собеседник, с нежностью взглянув на жену.
Любовь и уважение друг другу и к труду – верные спутники четы Белобровых и всей их семьи. У них 12 потомков – детей, внуков и правнуков. Из них на «Магнезите» работали и работают два сына и двое внуков. У них уже солидный стаж и достижения, а вместе со своими предками Белобровы отработали на «Магнезите» 320 лет!
Наталья Уфимцева
Благодарим за фото Василия Максимова
Заслуженный ветеран «Магнезита»
В 1959 году после окончания школы поступил помощником слесаря в цех КИПиА, где трудился в течение года. В 1960 году был призван в армию, после демобилизации вернулся в тот же цех. Через год перешёл на Гологорский рудник помощником машиниста экскаватора, после обучения стал машинистом. В 1973 году был назначен механиком рудника. В 1985 году перешёл слесарем в ЦМП-2, где позже стал механиком дробильного отделения. В 2005 году вышел на заслуженный отдых. Имеет многочисленные награды от предприятия, его имя занесено в Книгу трудовой славы «Магнезита».
Испытание атомом
В армию Юрия Белоброва призвали в октябре 1960 года – через 15 лет после первых в истории взрывов атомных бомб, сброшенных США на японские города Хиросима и Нагасаки. Эти чудовищные по своей бесчеловечности деяния, повлекшие сотни тысяч жертв, стали, по сути, ядерными испытаниями на живых людях и актами устрашения СССР. В августе 1949 года Советский Союз ответил созданием собственной атомной бомбы, которая была испытана на Семипалатинском полигоне, построенном в безлюдной степи Казахстана. Это место не было обозначено на карте и упоминалось лишь в узком кругу под названием «Москва-400».
– Нас, новобранцев, посадили в эшелон в Челябинске и сказали, что в Москву едем, – рассказывает Юрий Кондратьевич. – Ехали долго, только не на запад, а почему-то на восток. Куда везут, было непонятно. По прибытии на место отправили в баню, а после неё завели в воинскую часть – номер её 21646 отпечатался в памяти на всю жизнь. После присяги направили в школу сержантского состава. Год учился, и начались наши испытания. Я служил в стрелковом взводе, охранявшем зону поражения после взрыва. Сначала не поняли, куда попали, а потом, когда первый «гриб» появился, всё стало ясно. Вот это да! Мы ведь его на картинках видели в школьных учебниках. А тут настоящие «грибочки», не нарисованные. Эпицентр взрыва был от нас на расстоянии километра 2-3, ударную волну ощутили на себе. В следующие разы в момент взрыва прижимались к земле. Их за год прошло шесть или семь. Но никто заранее не предупреждал о времени испытания – военная тайна. Действовали по обстановке. А после проведения испытаний попадали в дезактивационные пункты, смывали с себя радиацию, пока дозиметр щёлкать не перестанет. Мы понимали, что она вредит здоровью. Но нам говорили, что это наш воинский долг. Когда демобилизовался, подписку о неразглашении давал на 15 лет, так что родные первое время были не в курсе, где я служил. Только болячки не утаишь: колени болели, инфаркт заработал. Переливание крови пришлось делать. Нас, семипалатинцев, осталось человек 20 в Саткинском районе. С «Магнезита» нас было двое – я и Юрий Никифорович Наволокин (его не стало в прошлом году). Валерий Леонидович Малинин, Владимир Алексеевич Чиляков, Геннадий Иванович Решетников, Фарид Валеевич Галеев, бывший управляющий трестом «Южуралметаллургстрой» – все из «ядерного» списка. Царствие им небесное!
Испытание трудом
– До армии начинал в цехе контрольно-измерительных приборов и автоматики (КИПиА) при Якове Григорьевиче Гапонове – он принимал на работу, – рассказывает о своей трудовой деятельности собеседник. – В 10-й класс не пошёл, решил среднее образование получить в вечерней школе №1. Был помощником слесаря у Эдуарда Фёдоровича Баранова. Он меня всему научил, а потом посменно с ним работали. После демобилизации вернулся в тот же цех. Начальником цеха на тот момент был Баранов, он тогда окончил Уральский политехнический институт в Свердловске. А Гапонов стал главным энергетиком, затем и гендиректором комбината. Отработал год у Баранова и перешёл на Гологорский рудник помощником машиниста экскаватора. Наставником был Евгений Иванович Кудряшов, помощником три года с ним работал. Он научил управлять техникой, а когда я 8-е училище окончил, поставили машинистом экскаватора. Перегонял из отработанного рудника два последних экскаватора под номерами 12 и 16 на Карагай.
В 1973 году после окончания Саткинского горно-керамического техникума по специальности «Горный электромеханик» Юрий Кондратьевич был назначен механиком Гологорского рудника. В 1985 в году перешёл слесарем в ЦМП-2, где позже стал механиком дробильного отделения. В его подчинении был 21 человек, в основном, слесари и сварщики. Этот период он вспоминает, как время рационализации.
– В основном, за железо был ответственным, – вспоминает Юрий Кондратьевич. – Но надо было разбираться и по части электрики, чтоб установить причину поломки. Особенно часто «реанимировали» дробилки, которые буквально «горели» от магнезита. Приходилось менять конуса, неподвижные брони – листы железа, которыми облицовывались рабочие части механизмов. Были в постоянном контакте с ремонтно-механическим цехом (позже – РМП), где производились специализированные работы, к примеру, заливка баббитом конусов и неподвижных броней дробилок.
Перерабатываемый материал транспортировался у нас по двум потокам – ДО-1 и ДО-2, и специалисты цеха часто подавали различные рацпредложения, направленные на оптимизацию логистики. А нам приходилось их задумки воплощать – монтировать, демонтировать. В ходе этих работ мы и сами что-то по мелочи додумывали, идеи подавали. Так что скучать не приходилось.
Испытание «отдыхом»
Юрий Кондратьевич уже 18 лет на заслуженном отдыхе, но покой ему даже и не снится. В свои 82 года он водит машину, работает в саду-огороде, занимается ремонтом дачного дома в Покровке.
– Дом невелик, а спать не велит, – цитирует русскую пословицу ветеран. – Это вам не городская квартира, здесь печное отопление, русская печь. Наш дом 1901 года постройки, ровесник «Магнезиту». Пока стоит, терпит, почти всё родное, но фундамент пришлось новый заливать. В 1979 году, когда дом только купили, решили баню затопить, смотрим, а на крыше какой-то вьюнок вокруг трубы. Полез, чтобы срезать, оказалось, дикий виноград. Вся баня им заросла, всё увито. До сих пор у нас растёт. Ну, и всё остальное тоже – овощи, ягоды. Картошку, конечно, легче купить, а не сажать, огребать и копать. Зато своя, экологически чистая. А своё и полезнее, и вкуснее.
В доме у Белобровых готовят, действительно, и вкусно, и полезно. Супруга Юрия Кондратьевича Валентина Фёдоровна 40 лет работала шеф-поваром в профилактории «Магнезита», так что и с перчинкой может приготовить, и по любой диете.
– Готовим вместе. Начинал с помощника слесаря, а теперь – помощник шеф-повара, – шутит собеседник, с нежностью взглянув на жену.
Любовь и уважение друг другу и к труду – верные спутники четы Белобровых и всей их семьи. У них 12 потомков – детей, внуков и правнуков. Из них на «Магнезите» работали и работают два сына и двое внуков. У них уже солидный стаж и достижения, а вместе со своими предками Белобровы отработали на «Магнезите» 320 лет!
Наталья Уфимцева
Благодарим за фото Василия Максимова