Для машиниста буровой установки Андрея Снегирёва его участок стал настоящим родным домом. Здесь он продолжил семейную династию, а вверенная техника, как собственная – бережёт пуще глаза.

Дата статьи: 29.06.2023

Буровая, как родная

Андрей Павлович Снегирёв
Машинист буровой установки Мельнично-Паленихинского карьера

На буровом участке в карьерах «Магнезита» трудится почти 33 года. Перед армией получил профессию газоэлектросварщика в училище №69, а на предприятие пришёл после демобилизации в январе 1991 – учеником, затем помощником машиниста буровой установки. Не раз отмечался грамотами и поощрениями от предприятия. Много лет был наставником производственного обучения. По итогам 2023 года удостоен корпоративной премии «За профессионализм и преданность делу» в номинации «За вклад в развитие компании».

Кто победит?

– После армии сварщиком не хотел идти, зрение подсело, – признаётся Андрей Снегирёв. – А мой отец Павел Васильевич работал экскаваторщиком в карьере и предложил мне пойти на буровую, я и не возражал. Решил попробовать, начал потихоньку вникать в профессию. Первым наставником был Борис Васильевич Покудов, поставили учеником к нему. Потом перевели кВладимиру Кузнецову. Он научил технологии бурения взрывных скважин, после чего я начал подменять машинистов.

Пыхтит, вибрирует, скрежещет. Это вгрызается в уступ карьера буровой станок, в кабине которого всем этим процессом управляет машинист. Станок шарошечного бурения СБШ-250-МН – та ещё громадина – 75-тонная платформа на гусеничном ходу около 10 метров длиной, оборудованная 15-метровой мачтой, внутри которой расположен буровой став с наращиваемыми по мере заглубления 8-метровыми штангами. Шарошка – слово для новичка смешное, напоминает ёжика с растопыренными, «расшарошенными» иголками. Примерно так и есть. У шарошечного долота имеются зубья, впрессованные в основу или фрезерованные на ней. Магнезит – порода твёрдая, а потому и материал, который его «выгрызает», особо прочный – победит. Но, в конце концов, магнезит победит, изотрёт и сколет победитовые «клыки». Происходит это постепенно – от скважины к скважине, от смены к смене.

– Шарошечное долото – это рабочая часть станка, расходный материал, – констатирует собеседник. – При их износе станок трясти начинает сильнее, и скорость бурения теряется. Получается, времени надо больше на тот же объём работы.

Смена у машиниста бурового станка длится 12 часов, и, по его словам, её хватает, чтоб успеть выполнить план и обурить очередной взрывной блок. Тютелька в тютельку – по сетке, намеченной маркшейдером. Сдаются скважины точно в срок – за два дня до намеченного взрыва, при этом промеряются отвесами и заносятся в план. В карьере всё всегда точно по плану: от разметки контура до окончательной отработки залежи – в точке с определёнными координатами. Что есть залог безопасности и рациональной добычи. Так что победят терпение и труд.

Не испытывать пределы

Буровой станок – техника сложносочленённая, тут и ходовая часть, и машинное отделение с его гидравликой, масляными станциями, рукавами высокого давления, компрессорами, редукторами, приводами, а ещё мачта с буровым ставом внутри и сепаратор – отсек для хранения штанг, которые наращиваются в автоматическом режиме. Этот список, что называется, «галопом по Европам». А вот машинист Снегирёв знает в этой махине всё до винтика, заботится и обслуживает, как собственный автомобиль. Знает, где подтянуть, где смазать, где подремонтировать. И не только знает – делает. Поэтому и служит станок безотказно, что хозяин не испытывает его пределы.

– Кнопок в кабине много, оборудование сложное, надо соблюдать множество правил, чтоб не нарушить технологию процесса. За всем нужен глаз да глаз,– утверждает машинист. – И штанги можно уронить, если ослабить внимание. Из кабины видно 3 метра мачты в нижней части, а верх за пределами видимости. Надо следить, чтоб она стояла прямо, не заваливалась. Иначе может из строя выйти, придётся восстанавливать, сварщика привлекать.

Выше предела

Был в карьере прецедент, когда эта техника была задействована за пределами её возможностей (технических характеристик), значительно превысив возможную глубину взрывной скважины. Андрей Снегирёв рассказал и об этом.

– В настоящее время глубина скважин составляет от метра до 30 метров, – начал собеседникс пояснений. – Это от проекта зависит, от высоты уступа. По мере заглубления наращиваешь штанги. Всего на станке имеется четыре штанги по восемь метров, то есть максимальная глубина скважины – 32 метра. Забуришь одну, потом вторую, третью, четвёртую, а потом по очереди всё снимаешь и убираешь в сепаратор. А был случай, когда скважины глубиной 45 метров бурили. В 90-е годы шахта попросила пробурить с поверхности две направляющие для прохождения ствола. Пришлось ещё две штанги наращивать. Пригнали для этого кран, завели их в мачту, пробурили скважину, а потом так же, с помощью крана, разобрали. Дополнительный крепёж при этом монтировали. У каждого станка свой предел прочности. Но были умельцы-механики, что его превысили. Я в ту смену работал на другом оборудовании, но кое-что со стороны видел, да и все потом это обсуждали.

Главное – бурить

В настоящее время Андрей Снегирев работает в Карагайском карьере.

– Выбираем из Карагая остатки руды. Один дополнительный проект по южному борту отработали, – рассказывает Андрей Снегирёв. – Ведём добычу на дне, на глубине порядка 370 метров от поверхности – на уровне строящегося горизонта +100 в шахте. А сейчас новые документы получили – на северный борт. И с этим справимся. Коллектив у нас хороший, самые опытные остались. За оборудование болеем, машинисты у нас все такие. Всё сумеют, всё смогут. Отработаем карьер и погоним технику наверх, а это 9 километров по серпантину. Мне это знакомо по Мельнично-Паленихинскому карьеру, который отработан.Несколько часов на это уйдёт, ведь станок наш едет медленно, всего-то около километра в час, быстрее пешком дойти. Но ему и не надо быстро ходить, главное – бурить.

Есть мнение
Константин Завьялов, начальник бурового участка:

– Андрей Павлович – не только толковый и грамотный машинист буровой установки, но и рачительный хозяин вверенной ему техники. Следит за её техническим состоянием, чистит, смазывает, устраняет неисправности. Если сам не справляется, сообщит, что нужно привлечь механиков. Во время ремонта не стоит в сторонке, а помогает советом и делом. И меня не оставит в покое, пока не обеспечу всем необходимым, нужные детали не достану. О таких рабочих говорят: «Душой болеет за производство». Много лет Андрей Павлович был наставником производственного обучения, за ним постоянно закрепляли новичков и студентов-практикантов. И в этом качестве он себя отлично проявил, много профессионалов своего дела вырастил.

Наталья Уфимцева
Благодарим за  фото Василия Максимова